10 иностранных романов от Бориса Акунина
Июнь 7, 2019
Составляя «десятку», я решил, что не буду учитывать свой профессиональный опыт — я ведь много лет проработал в журнале «Иностранная литература» и должен был оценивать тексты не по принципу «нравится мне или не нравится», а по принципу «понравится ли это подписчикам».
Так вот, в моем top-ten’е этого нет вовсе. Только романы, которые в свое время (главным образом, в молодости) произвели самое большое впечатление лично на меня. Я не учитываю ни степень известности автора, ни общекультурную значимость произведения — только субъективный эффект.
Ну и, конечно, нужно помнить, что мировая литература необъятна, выдернуть из нее десять наименований можно лишь по принципу «русской рулетки»: жахнуло в голову — годится. На самом деле, как и с нашей классикой, список запросто мог оказаться втрое длиннее.
Итак:
Мои любимые десять иностранных романов
- Ромен ГАРИ. Обещание на рассвете
- Роберт Пенн УОРРЕН. Вся королевская рать
- Ги де МОПАССАН. Милый друг
- Милан КУНДЕРА. Невыносимая легкость бытия
- СТЕНДАЛЬ. Пармская обитель
- Лион ФЕЙХТВАНГЕР. Лисы в винограднике
- Кадзуо ИСИГУРО. Остаток дня
- Юкио МИСИМА. Золотой Храм.
- Джон СТЕЙНБЕК. К востоку от Эдема
- Эдвард БУЛЬВЕР-ЛИТТОН. Пелэм, или Приключения джентльмена
На первое место я поставил роман Гари, потому что вообще испытываю слабость к этому автору, а «Обещание» относится к самому обаятельному (для меня) сорту художественной литературы: когда легко и даже смешно рассказывают про трагическое, и сквозь слезы смех, а сквозь смех слезы — что, собственно, вполне соответствует моему общему ощущению от жизни.
На втором месте — один из последних (а может быть, и просто последний) классических Больших Романов, мастеровитый до невозможности.
Мопассана люблю с детства, особенно «МД». С тех пор, правда, не перечитывал и не собираюсь. Вдруг разочаруюсь?
Кундера: лучший из романов нового типа, словно бы стесняющихся своей принадлежности к архаичному жанру.
«Пармская обитель» — в благодарность о чудесных часах, проведенных с растрепанным томом, скверно проиллюстрированным и оттого еще более волшебным.
«Лисы в винограднике» — ах, как же я любил толстые романы, с которыми проживаешь целую жизнь.
Исигуро. Ну, это совсем личное. Японской кисточкой, легкими касаниями, по английскому холсту. Виртуозная работа. Я написал целый оммаж этому роману с инициалами K.I. (Kazuo Ishiguro) на контртитуле — «Коронацию».
Еще более личное — Мисима. До чего же трудно было переводить эту словесную вязь, чтобы не потерять сплетение подлинной страсти с манипуляторским трюкачеством. Скучный, неприятный, болезненный роман. Если только не проникнешь сквозь скорлупу. За этот эффект и за то, чему в процессе перевода научился, и люблю.
К Стейнбеку вообще-то я не очень, но этот огромный американский-разамериканский роман почему-то здорово на меня в свое время, лет в двадцать, подействовал. Там такая интересная отрицательная героиня. Все-таки толстенные романы, по-моему, лучше всех писали наши и американцы. К сожалению, разучились. Или жанр приказал долго жить, не знаю.
Ну а Бульвер-Литтона никому не отдам. Он как фиалка в бутоньерке. Легкомысленный и психотерапевтический.
Из: Любовь к истории. Блог Бориса Акунина
источник izbrannoe.com